15-ЛЕТНИЕ ЭМИРЫ

Всякий раз, когда террористы, называющие себя мусульманами, совершают теракты, мы слышим от муфтиев, что злодеи не имеют никакого отношения к исламу. Но если смертники взрывает себя, вряд ли они это делают за деньги – кошелек к гробу не прибьешь. Во что они верят?

Муфтий Шафиг Пшихачев, генеральный представитель Координационного центра мусульман Северного Кавказа (Ш.П.):

- Конечно, мы, как религиозные деятели, отмежевываемся от проявлений и экстремизма, и от таких явлений, как смертники. Потому что это нарушение всех канонов ислама. Вопрос, конечно, жестко поставлен. Почему муфтии не могут справиться с экстремизмом, как бы занимают ли они стороннюю позицию и во что верят те, которые прикрываются религиозными лозунгами. Во что  они верят, мне трудно представить. Это манипуляция сознанием людей. Сыграла свою роль религиозная безграмотность, которую, к сожалению, мы унаследовали от развала Советского Союза. Мы не смогли, как религиозные деятели, подготовить достаточно грамотных имамов, которые могли бы уверенно противостоять той псевдоисламской идеологии. Поэтому, к сожалению, да, нужно отметить, что мы во многом сегодня уступаем.

Глава исполкома Всероссийского муфтията Мухаммадгали хазрат Хузин

- Мухаммедгали хазрат, а Вы принимаете на себя ответственность за то, что не успели подготовить необходимое количество имамов, проповедников традиционного ислама?

Муфтий Мухаммедгали хазрат Хузин, председатель исполкома Всероссийского муфтията (М.Х.):

- Знаете, после развала Советского Союза к мусульманским деятелям в большинстве регионов России  относились как к общественным организациям, наподобие общества спасения на водах или добровольных пожарных дружин. А за счет чего можно было готовить имамов, если нам только-только, с 2007 года, после создания Фонда поддержки исламской культуры, науки и образования, начинают целенаправленно оказывать помощь в возрождении отечественной богословской школы, отечественного религиозного образования? А до этого ведь каждый, как мог, так и крутился. И большинство духовных управлений мусульман нашли очень легкий путь, отправив всех своих студентов в Саудовскую Аравию, Кувейт, Иорданию, Алжир, Ливию для получения религиозного образования. По 10 тысяч человек отправляли в эти страны. Конечно, в этом смысле есть ответственность. Ну а в том, что обязанность муфтиев бороться с экстремизмом и терроризмом, это противоречие федеральному законодательству. Для этого у нас есть государственные уполномоченные органы. Обязанность религиозных деятелей, муфтиев, в первую очередь, доводить до населения просвещенный традиционный ислам. Чем мы активно в последние годы и занимаемся.

Роман Силантьев, исламовед (Р.С.):

- Некоторые муфтии все-таки должны нести такую ответственность. В некоторых, особо богатых муфтиятах, люди ничего не сделали, хотя м все условия были предоставлены. Создавались университеты, в которых училось по пять человек на курсе, а всего училось 20 студентов. Это все называлось университетом и считалось, что вот он, федерального уровня некий вуз. Или создавались вузы, в которых 70% преподавателей не имело высшего образования – ни светского, ни исламского. А деньги на это выделялись. Но большинство духовных управлений, как правильно заметил уважаемый Мухуммадгали хазрат Хузин, действительно, оказались в положении полного отсутствия средств. У нас российский ислам с момента создания первых духовных управлений при Екатерине всегда имел мощную государственную поддержку. Всегда у нас традиционных мусульман поддерживали, прекрасно понимая, что в противном случае они в невыгодном положении окажутся в этой борьбе с нетрадиционными направлениями ислама. Потому что тех же ваххабитов поддерживают богатейшие страны и богатейшие меценаты. На один доллар, который имеют традиционные мусульмане, они имеют по тысяче долларов. И понятно, что в таких условиях они просто физически победить не могут.  Сейчас действительно, в последние 5 лет государство стало деньги вкладывать в мусульманское образование.

Ш.П.:

- В Кабардино-Балкарии, мы знаем, что чуть ли не с середины 90-х годов в школах уже были свои так называемые эмиры – старшеклассники становились эмирами. Мы долго в Кабардино-Балкарии добивались и стремились к тому, чтобы нормальные наши имамы, работники Духовного управления, появлялись в школах. Но только после убийства 15 декабря 2010 года муфтия Кабардино-Балкарии (Анаса Пшихачева, брата Шафига Пшихачева — Прим. ред.) представители Духовного управления мусульман стали ходить в школу. И оказалось, что, как будто открыли вот какой-то новый материк. Оказывается, это эффективно. А мы сколько добивались, сколько стремились к тому, чтобы школьники нас услышали, нас не допускали в школу.

- Но проблема экстремизма существует во всем мире, в том числе и в странах, где не было 70 лет атеизма. Почему там муфтиев, которые тоже говорят о недопустимости убийства людей, не слушаются?

Исламовед Роман Силантьев Фото: Иван ПРОХОРОВ

Р. С.:

- Но там тоже, к сожалению, возникла аналогичная проблема. Так уж исторически сложилось, что основные нефтедоллары оказались в руках ваххабитов, которые стали насаждать свою идеологию в других странах. А те страны, которые категорически эту идеологию воспринимать не хотели, вскоре за это поплатились.

ЗА ЧТО УБИВАЮТ МУФТИЕВ

- Сводить все к финансовому преимуществу экстремистов, было бы упрощением. У американцев, пострадавших от терроризма, деньги есть. И у европейцев имеются. Почему муфтии, проповедующие традиционный ислам, пользуются меньшим авторитетом, чем радикалы? 

Р.С.:

- Дело, конечно, не только в деньгах. Экстремисты играют на самых низменных чувствах. Вот, говорят, «эти традиционные мусульмане призывают вас в мире жить с христианами, они продались христианам, а мы-то знаем правду, на самом деле их надо резать и отбирать их имущество – вот что значит настоящий ислам». И вот простой подросток 15-16 лет кому скорее поверит?

- Резать и отнимать имущество может показаться соблазнительным, если есть возможность потом этим имуществом пользоваться. Но ведь они не просто режут, они еще и сами при этом гибнут. И вряд ли идут на смерть за деньги.

Ш.П.:

- Им сразу не говорят, что надо идти на самоубийство. Идет психологическая обработка. Молодого человека шаг за шагом как бы подводят к тому. Где-то его сподвигают к тому, чтобы он убил этого злого милиционера, который продался... Да и сказать, что это эта обработка идет чисто по религиозному признаку, я не могу. Потому что по религиозному признаку такая обработка вообще запрещена самим исламом, самой религией.

- Но должна быть все равно какая-то идея. Есть она у экстремистов?

Ш.П.:

- В основу современных экстремистов легла идеология Махаммед бен Абдель Ваххаба, который под видом очищения ислама от некоторых наносных ситуаций развернули военные действия и силовые приемы против практически всех религиозных деятелей в 17-18 веке. Поэтому мы проводим аналогию, когда мы говорим ваххабизм. Но, естественно, сегодня еще дальше экстремисты пошли, они еще приплюсовали к идеологии ваххабизма идеологию такферизма. Такферизм означает все религиозные мусульманские деятели, которые не разделяют их убеждения, они причисляют не только к не мусульманам, они причисляют их к неверующим. И таким образом они себе открывают путь, и разрешают себе уничтожать их физически. И вот это еще больше нас беспокоит и это уже дальше, чем ваххабизм.

- Ваш брат был убит экстремистами. Он, очевидно, успешно противостоял экстремистам, раз им пришлось пойти на такой шаг?

Ш.П.:

- Он успешно противостоял, он мог квалифицированно разъяснять многим молодым людям. Некоторых, если не сказать многих молодых людей, которые были склонны к тому, чтобы уйти к ним, он развернул, он привел в нормальное жизненное русло.

- За счет чего ему это удалось?

Ш.П.:

- За счет убеждения. И я думаю, что именно то, что он смог убедить этих молодых людей и послужило основным поводом того, чтобы его надо убрать.

- Какие аргументы у него были? Почему другие муфтии не могут такие же аргументы предъявить этим молодым людям?

Ш.П.:

- Многие муфтии, подавляющее большинство, я могу сказать, привели в нормальную жизненную ситуацию многих молодых людей, просто это не афишируется. Я знаю, что работают через родных, через близких. И наши муфтии сегодня себя не чувствуют в безопасности.

Р.С.:

- У нас убили почти 50 имамов и муфтиев, и  6 православных священников. И десятки тысяч мирных жителей.

- А вот эти 50 муфтиев и имамов – это как раз люди, которые эффективно противостояли радикалам?

Р.С:

- Да, эффективно. И если муфтии, как брат уважаемого Шафига Пшихачева, с ними эффективно противостоят, никто с ним не вступал в диспуты, их просто убивают. Погибли лучшие представители ислама. Некоторые духовные управления оголены практически полностью. Например, в духовном управлении Дагестана более половины богословов уже убили ваххабиты. Там потери уже близки к невосполнимым. У нас с каждым годом все больше терактов становится, с каждым годом все больше убивают муфтиев и имамов. У нас первого убили в 1995 году, потому был некий перерыв до 2000 года. А потом где-то с 2004 года стали убивать каждые два месяца. А сейчас практически каждый месяц уже убивают.

На Северном Кавказе с середины 90-х годов в школах старшеклассники становились так называемыми эмирами.

НАЙТИ МЕСТО БАРАНАМ

- В качестве мер по борьбе с экстремизмом мы уже обсудили тему государственной помощи традиционным мусульманам, мы говорили о необходимости выделения денег. Но вот во Франции прибегают не только к деньгам. Там запретили носить хиджаб. Может быть, нам тоже следует прибегнуть к каким-то репрессивным мерам, чтобы ограничить расползание радикализма?

М. Х.:

- Ужесточением законодательной базы бороться с экстремизмом и терроризмом, тем более, бороться с идеологией практически невозможно. Вот сегодня духовное управление мусульман практически не имеет возможности выхода на телеканалы. Единственное, что могут о жизни мусульман в регионе - показать один Курбан-байрам, где мусульмане баранов режут. Все.

- А почему они, кстати, иногда  их режут не там, где это надо это делать?

М. Х.:

- А потому что есть недальновидные муфтии, неспособные т нормально, цивилизованно организовать этот процесс. А он делается очень элементарно. Для этого специальные площадки, как во многих регионах, как в Перми, в Екатеринбурге сделаны, да и в других местах.. Где есть санитарно-ветеринарный надзор, где есть все условия, автобусы предоставлены и люди имеют возможность в цивилизованных условиях это совершить. А в Москве некоторым нашим деятелям хочется продемонстрировать силу и мощь ислама, с одной стороны. С другой стороны, указать на якобы имеющиеся ущемления прав мусульман, якобы, что власти не предоставляют возможности молиться, не предоставляют возможности отправлять свой религиозный культ.. Поэтому проводятся такие своеобразные демонстрации с закланием животных на асфальте с ужасающими картинами. По этой же причине и дороги в Москве  перекрывают по праздникам. У нас в Перми дороги не перекрывают, Пермь открытый город.

- У нас показывают и мусульманские праздники по ТВ, и публикуют воззвания мусульманских лидеров. Все это не помогает остановить рост радикализма. Есть какие-то идеи, как справиться с проблемой?

Р. С.:

- Ну идея здесь же комплексная. У нас ведь и в царской России была проблема недружественного нам ислама и тоже с ним кто-то боролся. А кто с ним боролся? Неужели при царе только муфтии это делали? Зачем на них обязанности возлагать тех же спецслужб? Нам постоянно некоторые говорят – вот вы, попы, муллы, раввины плохо молитесь, плохо работаете, вот люди и идут в лес, вот из-за этого и все проблемы. Нужно работать с молодежью, открывать телеканалы, сайты открывать и все сразу будет хорошо. Ну, простите, а если люди с нами воюют открыто? Если у нас потери больше, чем в афганской войне? Мы что, с фашистами воевали путем убеждения? У нас что, больше денег тратили на пропаганду, чем на вооружение Красной Армии? В первую очередь, их надо уничтожать, люди объявили нам войну.

Беседовал Борис КЛИН